Эти люди не строят, а только деньги с членов СРО собирают

2.06.2016

---

Известный реформатор системы саморегулирования анализирует предлагаемую реформу этого института

На вопросы журнала отвечает гендиректор Ассоциации «Сахалинстрой» Валерий МОЗОЛЕВСКИЙ.

 

— Валерий Павлович, сейчас в строительном сообществе горячо, а порой даже и слишком, обсуждается подготовленный Минстроем законопроект в виде поправок в Градкодекс, серьезно корректирующий систему саморегулирования в строительной отрасли. И кого как не Вас, одного из самых ярких реформаторов этой сферы, спросить о том, какие Ваши идеи были учтены в этом документе, а какие — нет. Вообще, какова ситуация с реформой СРО, с Вашей точки зрения?

— Сразу хочу сказать, что документ писал не я, у него другие авторы. Но поскольку все последние шесть лет я говорил о путях реформирования системы СРО, очевидно, глас «вопиющего в пустыне» — о чудо! — был, наконец, услышан. Недаром говорят, что вода камень точит.

Вы же помните, сколько мы с вами, журналистами, говорили о регионализации; о том, что это один из реальных способов построить нормальную систему саморегулируемых организаций, о которой шла речь еще в 824-м Указе Президента 2003 года.

И что в итоге мы видим? На недавнем Госсовете по строительству, когда Президент к удивлению многих жестко обрисовал картину того, во что на самом деле превратилось саморегулирование в строительстве (в торговлю разрешениями на строительные работы и пр.), — наверное, это же не с кондачка было сказано, правда? В этом и вы, журналисты поучаствовали, когда показывали через СМИ то, что творится с продажей допусков, коммерциализацией и всем прочим. Ну, очевидно, и властям это надоело.

Помню, когда Мень и Козак на коллегии в начале 2015 года заявили, что институт саморегулирования в отрасли не состоялся и что надо что-то с этим делать, я написал письмо в Совет НОСТРОЙ, в котором сказал, что считаю необходимым созвать внеочередной Совет и вообще серьезно поговорить о том, к чему мы пришли.

А то, что мы пришли не туда, куда хотелось, судя по заявлениям курирующего отрасль вице-премьера и министра строительства, уже стало очевидным фактом и для высших властей.

Я постоянно говорил и писал о том, что необходимо менять ситуацию, разрабатывать меры. Предлагал: хватит бегать за законопроектами — давайте сядем и напишем программу, как выйти из этого положения, сформулируем какую-то дорожную карту, покажем правительству, что мы хоть что-то делаем.

Но создавалось впечатление, что никому, кроме меня, это не было интересно. Ни-ко-му!

 

— И как изменилась ситуация?

— Знаете, сложилось впечатление, что в 2015 году все были зомбированы или загипнотизированы этой коммерциализацией: вообще никакого движения!

А пресловутый 359-й закон (Федеральный закон №359 от 24.11.2014, которым с целью борьбы с коммерциализацией СРО внесены поправки в Градостроительный кодекс РФ и ст. 1 Федерального закона «О саморегулируемых организациях» — Ред.) — просто ни о чем. Вы же, наверное, это тоже поняли. Он есть, но механизмов его реализации нет, у нас так часто бывает.

Гора родила мышь. Налицо абсолютная импотенция прежнего Совета НОСТРОЙ.

 

— Но сейчас у нас главный критик сложившейся системы — бывший руководитель Госстроя России, а ныне вице-президент НОПРИЗ Анвар Шамузафаров.

— Кстати, Вы читали мое открытое письмо к саморегулируемому сообществу в сфере строительства?

 

— Разумеется.

— Я, конечно, его написал в ответ Шамузафарову, который непонятно чем занимается. Эдакий многостаночник: сколько у него СРО, межрегиональных и прочих, а при этом клеймит и обвиняет каких-то олигархов со стороны.

 

 

Например, Казинца облил грязью. Причем тут Казинец, который вообще не имеет отношения к этому делу? Или на того же Молчанова набросился, как только он возглавил НОСТРОЙ.

 

— Но, Валерий Павлович, справедливости ради надо признать, что и Леонид Казинец (корпорация «Баркли»), и Андрей Молчанов (Группа ЛСР) — крупнейшие застройщики. То есть, иными словами, строительные олигархи, к тому же возглавляющие авторитетные общественные организации. Поэтому критики и упрекают Минстрой в том, что он под них, якобы, лег. С этим можно спорить, но логика тут просматривается…

 

— А я так не считаю. Не олигархов надо обвинять, а в себе покопаться. У нас, в системе саморегулирования, олигархи — это не те, кто строит, зарабатывает, обеспечивает рабочие места, сдает квадратные метры. Это те, кто палец о палец не ударит, а только деньги с многочисленных членов СРО собирает. Вот это — настоящий преступный олигархат!

У таких, как Шамузафаров, по 10—12 СРО. Что это такое? Вы откройте их сайт и посмотрите, сколько у них там этих самых СРО. Их там чуть ли не по наследству уже передают своим отпрыскам…

 

— Давайте сейчас не будем про это, Валерий Павлович. Я спросил Вас, какие из Ваших идей нашли отражение в обсуждаемом сегодня законопроекте?

— Прежде всего, это идея регионализации СРО. Мы упрямо шли к этому и все-таки пришли. Однозначно за регионализацию выступил глава Татарстана Рустам Минниханов, многие известные губернаторы.

Все! Здесь поезд, слава богу, пошел, и его уже не остановить. Хотя сейчас внутри строительного сообщества предпринимаются попытки оставить специализированные СРО.

 

— Да, например, в атомной отрасли.

— Ну, это вообще не СРО, а,  по сути, холдинги, то есть совсем иные структуры. И, откровенно говоря, это не саморегулирование.

Тем более что атомщиков в министерстве успокоили. Им объяснили, что организации с государственным участием (а у атомщиков в основном как раз такие) не будут членами СРО, поэтому объединять их в какую-то специализированную СРО теперь просто нет никакого смысла.

 

—Многих возмущает предусмотренный законопроектом некий второй компенсационный фонд. И теперь новая компания, которая, допустим, захочет зайти на рынок, стать генподрядчиком и членом СРО, вынуждена будет заранее расплачиваться своими кровными за чьи-то чужие ошибки?

— Давайте по порядку. Во-первых, никакого увеличения платежей нет: есть некое разделение существующего сегодня компфонда на два. Согласно законопроекту, уменьшается компфонд гражданской ответственности СРО перед третьими лицами, и часть этих денег переходит на обеспечение исполнения контрактов.

То есть здесь все не так страшно, как сейчас кое-кто рисует. Тем более что представители Минстроя пообещали еще раз изучить все нюансы этого нововведения и сделать так, чтобы никаких дополнительных денежных нагрузок на СРО не было.

 

— А то, что членство в СРО оставили только для генподрядчиков, — это тоже хорошо?

— Я считаю это не до конца верным. К тому же, согласно законопроекту, вступать необходимо не всем генподрядчикам, а только тем, кто осуществляет государственные или муниципальные закупки. Почему?

 

 

Получается, что государство пытается защитить себя. Но ведь оно должно защищать всех нас, поскольку оно отвечает за безопасность и благополучие всей страны, всего народа и всех институтов, а не только тех, кто имеет дело с госзакупками.

Вот это мне, честно говоря, непонятно. Но, думаю, мы к этому вопросу вернемся через пару лет и исправим ситуацию.

 

— А как Вам отсутствие требований к другим участникам строительного процесса, например, к тем же субподрядчикам? Новосибирские строители считают, что это вытолкнет из отрасли малый и средний бизнес и отдаст все дело в руки стихийных бригад, то есть шабашников. Надеюсь, дальневосточники в этом вопросе на стороне моих земляков?

— Здесь наши оценки совпадают. В законопроекте написано, что работы может выполнять каждый, у кого есть 3 млн руб. Но нигде в мире такого нет! Тем самым они громко, на всю страну, заявили, что выступают за шабашников.

Понимаете, мы на Сахалине с этим явлением бьемся уже который год. Простой пример. Лежит человек где-нибудь на пляже в Таиланде, загорает, а попутно выигрывает электронные торги прямо по телефону: ведь все через интернет теперь можно делать.

Счастливый победитель прямо с пляжа звонит на Сахалин, находит там какого-то дурака, с ним по электронной почте заключает договор о том, что он будет его представлять. Собирают на острове и в соседних регионах разных маргиналов, безработных, бичей и пр. — и вперед, на стройку…

Неужели такое нужно нашей стране? Ведь мы ведем мониторинг закупок по Сахалину. И видим, как несчастные руководители бюджетных учреждений (детсадов, школ, больниц, клубов и пр.) на аукционе отдают подряды на капремонт (обычно это 1,5—2 млн руб.) вот этим бездельникам с пляжа, предлагающим самую низкую цену.

И когда я прихожу к ним в детский сад и спрашиваю, как же они могли заключить контракт непонятно с кем, ответ всегда один: это же не мы, это компьютер его выбрал…

 

— Валерий Павлович, известно, что Вы всегда были непримиримым противником электронных аукционов. А как Вы оцениваете содержащееся в новом законопроекте предложение о снижении цены на торгах не более чем на 10%, а дальше — состязание в рамках предквалификации? Вы ведь, помнится, тоже за что-то подобное выступали…

— Я думаю, что это максимум того, чего можно было добиться в данной ситуации. А вообще, повторяю, я против аукционов как таковых.

 

— Тем не менее председатель Правительства Дмитрий Медведев 13 мая 2016 года подписал распоряжение №890-р, согласно которому все госзаказы на строительство будут распределяться только на аукционах. При этом, как следует из распоряжения, побеждать будет подрядчик, который предложил минимальную цену за свои работы. В качестве квалификационной меры подрядчику предлагается для участия в торгах, как и прежде, показать опыт аналогичных работ на сумму не менее 20% от стоимости контракта. Что скажете?

— Увы, но мы продолжаем все дальше уходить от мировой практики и от особенностей закупок в строительстве как закупок еще не произведенных товаров.

Между тем в странах, на которые нам рекомендуют во многом равняться, ситуация абсолютно иная. В Японии, США, Великобритании критерий наименьшей цены вообще не является центральным. Там во главе угла стоит качество объекта (продукции).

Это достигается оценкой опыта, репутации и квалификации рабочих и специалистов  подрядчика при определенном ценовом предложении. То есть обеспечением выполнения контракта в срок в соответствии с проектной документацией и за выделенные бюджетные средства на строительство данного объекта.

Конечно, и там существует возможность предложения некоторого снижения цены контракта. Однако, во-первых, его размер в зависимости от страны составляет от 5% до 10%, что, к слову, корреспондируется с предложением президента НОСТРОЙ Андрея Юрьевича Молчанова на Госсовете по строительству.

Во-вторых, в любом случае необходимо полное объяснение того, за счет чего участник планирует снизить цену. При этом в развитых странах запрещено снижать цену за счет уменьшения затрат на заработную плату, на уплату налогов, за счет снижения качества предусмотренных в проектной документации материалов и их замены.

К слову, уменьшение затрат на охрану труда и социальные условия работников вообще запрещено рассматривать, а участники, делающие такие предложения, просто снимаются с рассмотрения.

Когда заходит речь об аукционах, я часто вспоминаю работу на сахалинском шельфе и отношение операторов проектов при взаимодействии с подрядчиками и партнерами. Там менеджер проекта никогда не ищет наименьшую цену. У него вообще не стоит задача сэкономить выделенный на проект или объект бюджет. Его задача — выполнить работы качественно и в срок за предусмотренные бюджетом средства.

Стоит ли говорить, как это отражается на результате выполнения контрактов в сравнении с государственными и муниципальными закупками в России…

 

 

Участникам процесса реализации инвестиционного проекта необходимо гарантировать качество работ и безопасность потребителей. Отец японского экономического чуда, гуру качества Уильям Эдвардс Деминг еще полвека назад требовал прекратить практику закупок, руководствуясь исключительно низкими ценами. Цена не имеет смысла без оценки качества товара.

Как видно, повышать квалификацию сегодня необходимо и чиновникам высшего звена. Иначе ни инноваций, ни качества в России никогда не будет.

А ведь это совершенно корреспондируется с пониманием эффективности расходования бюджетных средств, в соответствии со ст. 34 Бюджетного кодекса РФ.

 

— Да чего далеко ходить: у наших ближайших соседей по ЕАЭС никаких аукционов на строительство нет…

— Совершенно верно. Казалось бы, единое экономическое пространство, все нормы должны вместе разрабатывать, но в Беларуси и Казахстане вся стройка — на конкурсах или переговорах, никаких аукционов там действительно нет.

А у нас все перевели на аукционы. Но это же ненормально! Ведь стройка — это высокоинженерное производство, выполнение работ, а не покупка товара.

 

— Согласен. Скажите, а в целом законопроект Вас устраивает?

— Могу сказать, что хотя я его не писал, там содержится примерно 75% из того, что я предлагал в последние годы.  В целом же, конечно, это шаг вперед от того болота, в котором погрязла вся строительная отрасль.

Возможно, только таким кипятком нас и надо было ошпарить, чтобы мы задвигались, начали что-то менять, что-то делать...

 

— Значит, Вы за скорейшее принятие закона?

— Нам необходима ясность, поэтому его надо принимать и начинать работать. То, что будет потом, — это другое дело. Как обычно у нас бывает, в Градкодекс каждый квартал по два закона поправок принимается. И это будет продолжаться.

 

 

А сегодня нам необходимо задать вектор развития, движения вперед. Давайте строить нормальные отношения и заниматься реальными строительными организациями, а не плательщиками взносов! Вот лозунг сегодняшнего дня. Саморегулированию следует спуститься к строительной организации и обеспечить ответственность СРО за исполнение контрактов.

Слава богу, что в НОСТРОЙ, наконец-то, поняли, что необходимо не только техническое регулирование, но и стандартизация деятельности на каждом уровне, от Нацобъединения в целом до конкретной СРО и ее членов в частности. Те стандарты технического регулирования, которые разрабатывал НОСТРОЙ, — это стандарты деятельности специалистов и рабочих, членов СРО. То есть на самом нижнем уровне мы что-то делали, а вот выше за шесть лет так и не продвинулись.

Вообще-то, у нас даже не описано, что это такое — саморегулируемая организация, какая у нее структура, что она должна делать, какие у нее должны быть специалисты, какие квалификации. Этому нас никто не учил, а сами мы ничего не выработали: не описали, как положено, такую новую сферу деятельности, как саморегулирование.

Но меня уже услышали, и сегодня департамент технического регулирования НОСТРОЙ разрабатывает концепцию стандартизации деятельности. Это настоящая победа!

 

— Что ж, поздравляю. К слову, Валерий Павлович, а как Вы вообще относитесь к новому руководству НОСТРОЙ и к своему назначению на высокую должность координатора по ДВФО?

— К новому руководству НОСТРОЙ я отношусь исходя из совершаемых им действий, которые я наблюдаю с самого начала работы этой команды. Я эти действия абсолютно поддерживаю.

 

— Непривычно такое слышать от вечного бунтаря Мозолевского…

— Надо судить не по словам, а по делам. Поэтому сегодня я — «за».

Что касается моего назначения, то недавно мы провели в Хабаровске окружную конференцию НОСТРОЙ. У нас очень много вопросов по районам Крайнего Севера, да и в целом по Дальнему Востоку, в том числе связанных с так называемым дальневосточным гектаром.

 

— Эта тема требует отдельного разговора. Поэтому пообещайте мне, что в следующем интервью мы подробно поговорим о стройкомплексе и стройиндустрии ДВФО, имеющихся здесь проблемах и путях их решения?

— Хорошо, обещаю.

 

— Благодарю за интересную беседу, Валерий Павлович. Надо признать, кое в чем Вы мне мозги на место поставили. За что Вам отдельное спасибо.

http://www.rcmm.ru

Комментарии