Руководитель ведущего аналитического центра рассказал о нынешних проблемах строительной отрасли и дал прогноз на ближайшее будущее 

 На вопросы отвечает директор Центра конъюнктурных исследований Института статистических исследований и экономики знаний (ЦКИ ИСИЭЗ) НИУ «Высшая школа экономики» Георгий ОСТАПКОВИЧ.

 — Георгий Владимирович, для начала напомним читателям, что возглавляемый Вами центр занимается анализом экономической ситуации и делового климата в различных отраслях российской экономики. В частности, вы ежеквартально публикуете информационно-аналитические доклады о положении в строительстве, которые готовятся на базе опросов руководителей действующих строительных компаний. Эти опросы по разработанной ЦКИ методологии проводит Росстат. Сколько строительных топ-менеджеров опрашивается, какие регионы они представляют?

— Ежеквартально опрашивается 6,5 тыс. руководителей строительных компаний из 83 регионов Российской Федерации. То есть, как видите, это вполне репрезентативная выборка. Наш Центр обрабатывает и анализирует результаты этих опросов.

— Хотелось бы поговорить об итогах  2015 года. Каким он выдался для российских строителей, с Вашей точки зрения?

— Если взять базовые отрасли экономики (промышленность, строительство, торговлю, сферу услуг, транспорт), то стоит признать, что, пожалуй, именно строительство сегодня является самой проблемной отраслью. И в уходящем году именно стройкомплекс испытывал наиболее серьезные проблемы.

  Г. Остапкович: «Ежеквартально опрашивается 6,5 тыс. руководителей строительных компаний из 83 регионов Российской Федерации. То есть, как видите, это вполне репрезентативная выборка»

Основная проблема здесь в том, что строительство в силу самой своей специфики очень ориентировано на внутренний спрос. Ведь когда в каких-то секторах промышленности возникают проблемы со спросом, они могут работать на склад, чтобы потом продать эту продукцию, или стараются использовать внешнюю конъюнктуру и расширить экспорт.

У строителей же такого механизма просто нет. Они не могут работать на склад. Это слишком дорого — строить здание и ждать, когда его купят. Ведь нужно отдавать банку взятые кредиты. Внешний спрос — это тоже не аргумент для строительства.

— Но торговля и сфера услуг также зависят от внутреннего спроса…

— Это так. Но там есть так называемые обязательные продукты и услуги. Какой бы ни была ситуация в экономике, все равно торговля, сфера услуг, транспорт не перестанут работать. Ведь люди продолжат покупать хотя бы элементарные продукты питания и пользоваться обязательными услугами, в том числе транспортными, которые им жизненно необходимы.

А у строителей три основных инвестора: государство, корпоративный сектор и население. И у всей этой тройки сейчас, к сожалению, возникли большие проблемы.

Ну, с государством понятно: усложнились проблемы с бюджетом, и на следующий год, как мы знаем, запланирован уже бюджетный дефицит.

Большие финансовые проблемы испытывает и корпоративный сектор — промышленность, ритейлеры, отельеры и пр. Кризисы 1998 и 2008 годов показали: первое, что делает корпоративный сектор, чтобы минимизировать свои издержки в условиях ухудшения экономической ситуации, — сокращает персонал и сворачивает строительство. Причем не только новых объектов, но замораживают уже начатые стройки. То есть сокращение идет по фонду зарплаты и по объемам строительства. Поэтому корпоративный сектор, как инвестор для строителей, тоже начал давать существенные сбои.

Что касается населения, то уже 12 месяцев подряд, с ноября прошлого года, падают его реальные располагаемые денежные доходы. А что нам здесь показывает кризисная ретроспектива? То, что в такой ситуации население (по крайней мере, его малодоходная часть и люди, относящиеся к нижней части среднего дохода) переходит на сберегательно-избирательную модель поведения. То есть они откладывают, направляют в отложенный спрос практически все покупки длительного пользования, включая новое жилье.

Г. Остапкович: «У строителей три основных инвестора: государство, корпоративный сектор и население. И у всей этой тройки сейчас, к сожалению, возникли большие проблемы»

Поэтому в связи с падением спроса и сокращением заказов на строительство падает и объем строительно-монтажных работ.

— То есть основная причина проблем стройкомплекса — это именно его зависимость от спроса. А антироссийские санкции на это дело как-то повлияли?

— Вы знаете, напрямую я бы это с санкциями не связывал. Для строительства их влияние носит побочный характер.

Нет, конечно, обрушение рубля в два раза за год — это огромные потери, в том числе и для строителей. Во-первых, значительно дороже стали импортная техника и оборудование. Во-вторых, из-за проблем, которые сегодня испытывает банковский сектор, кредитование строительства идет с большим скрипом.

 — Не случайно кредитные организации отнесли застройщиков к четвертой категории заемщиков…

— Это потому, что банки сейчас кредитуют в основном быстроликвидные и короткие проекты, а строители — это другая история. Они же все-таки в основном не сараи и гаражи строят, а занимаются достаточно длительными проектами, которые, с точки зрения банкиров, неизвестно во что выльются в итоге.

 В общем, если ты не имеешь двукратного или даже трехкратного залога под кредит, каких-то влиятельных знакомых-лоббистов, если у тебя нет возможности сделать «откат», кредит в банке сегодня получить весьма проблематично.

— А если и дадут, то под убийственные проценты…

 — Вот поэтому и возникают все эти сложности. Причина не в том, что строители ленивые и не желают строить.

 Вот в 2014 году введены рекордные 85 млн кв. м жилья. Но по итогам 2015 года, конечно, такой цифры не будет, причем вовсе не потому, что строители ее вновь не осилят. Если даже они столько квадратных метров введут, то просто продать их будет невозможно. А делать бешеный демпинг и продавать с сумасшедшей скидкой, входя в минусовую рентабельность, это тоже не спасет. Население уже не в состоянии купить столько жилья.

Сегодня жилье ушло в отложенный спрос. Вот выровняется ситуация в экономике, пойдут доходы у населения —  заработает и строительство. Это показал 2009 год, когда у строителей тоже был резкий спад. Однако уже с 2010 года, в период компенсационного посткризисного роста экономики, строителям удалось не просто выйти из спада предыдущего года (86,8%), но и показать достаточно высокий темп роста — 105,0%.

 Г. Остапкович: «В период прошлого кризиса не сокращались реальные располагаемые денежные доходы населения. К сожалению, надеяться на подобные положительные изменения в 2016 году не приходится»

Заметное восстановление темпов роста строительной деятельности в 2010 году объясняется не только улучшением состояния экономики и соответствующего возвращения экономических агентов к новому строительству, но и стабилизацией в 2010 году денежно–кредитной системы, а также тем, что в период прошлого кризиса не сокращались реальные располагаемые денежные доходы населения. К сожалению, надеяться на подобные положительные изменения в 2016 году не приходится.

Пока основной проблемой у строителей является, как я уже отмечал, снижение спроса на их услуги, сокращение портфеля заказов. Объем строительно-монтажных работ с июня начал сокращаться даже в жилищном строительстве.

— А что происходило с финансовыми показателями?

— О, это очень интересный вопрос. Финансовые показатели были, конечно, ниже, чем в тучные годы строительства, но они-то как раз катастрофически не падали. Более того, в последнее время наблюдается очень интересный феномен. Основные операционные показатели деятельности строительства (например, те же строймонтаж и объем заказов) падают, а прибыль при этом снижается значительно медленнее.

Мы начали смотреть, что же такое происходит, чем объясняется такой парадокс. И могу сказать, что здесь дело в том, что строительство у нас является, мягко говоря, не самой конкурентной отраслью. То есть, например, войти какой-нибудь строительной организации в чужой регион почти невозможно: входной билет будет стоить бешеных денег, их просто никто туда не пустит.

Вот за счет такого местного квазимонополизма отдельным организациям удается удерживать прибыль. Но они работают не по принципу «строй больше по меньшей цене», а по принципу «строй меньше и увеличивай цену».

— Но очевидно, что подобная тенденция характерна не для городов-миллионников, где все-таки довольно высок уровень конкуренции, а для небольших региональных городов, разве не так?

— Согласен. В мегаполисах по такой схеме работать невозможно. У столичных строительных рынков другая тенденция. Наши исследования показывают, что даже в нынешних условиях кризиса около 7% строительных организаций в России чувствуют себя очень даже неплохо. Они живут весьма зажиточно, активно занимаются инновациями и инвестициями, вкладываются в модернизацию.

— Имеется в виду так называемый крупняк — всем известные группы компаний?

 — Ну да. Это группы компаний, которые работают на практически безальтернативной конкурсной основе. Они снимают с рынка самые жирные сливки, получают ВИП-объекты

— Олимпиаду, саммит АТЭС, ЧМ-2018 и пр. И вот эти  5—7% строительных организаций контролируют в России примерно 50% всего объема строймонтажа.

— То есть здесь мы тоже видим квазимонополизм, но несколько иного рода...

 — Да. Причем они прекрасно делят свои объекты. Просто договариваются друг с другом: ты здесь ко мне в конкурс не лезь, я буду Керченский мост строить, ты — ЧМ—2018, а он — Новую Москву и т.д.

— То есть, иными словами,  речь идет о практике картельного сговора?

— Вы знаете, я уважаю российских строителей. Но, к сожалению, да, появились признаки неформальной деятельности. И они, эти признаки, здесь заметнее, чем в других отраслях, включая даже торговлю.

Г. Остапкович: «Даже в нынешних условиях кризиса около 8% строительных организаций в России чувствуют себя очень даже неплохо. И вот эти  8% компаний контролируют в России примерно 50% всего объема строймонтажа»

Из наших последних исследований видно, что при падении основных показателей прибыль нередко формируется за счет неформальной деятельности компаний: манипуляций с объектами (ввели — не ввели), с их оформлением, с конвертами зарплат и пр.

В общем, есть у строителей такой грех — с этой самой «неформалкой». В той же промышленности химичить труднее: там все-таки тонны, килограммы, от них никуда не денешься. А здесь закопать или заштукатурить можно, сами понимаете, любой объем…

 — …тем более при нынешней ситуации со сметным нормированием…

— Это вообще больной вопрос, одна из крупнейших проблем отрасли. Неслучайно в среде строителей популярна поговорка, что последним объектом, который был сдан вовремя и в соответствии со сметой, была пирамида Хеопса.

Сейчас практически ни один объект не сдается в срок и с той сметой, которая была на старте. Это создает дискомфорт в цепочке поставщик — заказчик — подрядчик. А при таких расхождениях невозможно сделать реальный бизнес-план.

 Тем не менее, 8% строительных фирм живут вполне ничего себе и уверенно держатся на плаву. А примерно 25% строительных организаций уже полтора-два года находятся в предбанкротном состоянии. То есть работают с отрицательной добавленной стоимостью, по сути, лежат в рецессии.

Конечно, по большому счету, они только мешают, и их надо бы вывести с рынка, прекратить их деятельность. Но как это сделать? За ними же стоят живые люди…

 — Но ничего, сейчас, благодаря изменениям в 214-ФЗ о долевом строительстве, многих мелких погонят со строительного рынка. Повысят уставный капитал, информационную открытость, усилят контроль за целевым использованием средств — и шелуха отсеется…

 — Ой, не уверен… Все равно будут химичить: начнутся всякие слияния-разлияния. Как человек, который уже много лет занимается обследованием реального сектора, я ответственно заявляю: наши предприниматели — самые предприимчивые в мире.

 Г. Остапкович: «Англичане, немцы, французы уже давно бы сошли с рынка. А наши за 48 часов придумают схемы, причем относительно легитимные, чтобы обойти любые регулирующие действия. И им это удается!»

Англичане, немцы, французы на их месте уже давно бы сошли с рынка. А наши за 48 часов придумают схемы, причем относительно легитимные, чтобы обойти любые регулирующие действия. И им это удается!

Понимаете, они уже привыкли работать с государством, которое не удосуживается устанавливать четкие правила игры и все время их меняет в процессе самой игры.

— Это наша классика...

— Наших ребят не удивишь всякими этими форс-мажорами. Так что, они найдут, как с этими поправками в 214-ФЗ разобраться, уверяю Вас.

А вообще, все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Ведь какая у нас самая большая проблема? Я часто встречаюсь с предпринимателями, в том числе из строительных компаний. Спрашиваю их: что вам сегодня больше всего мешает — налоги, падение спроса?

А они мне в ответ: да нет, с этим мы как-нибудь разберемся. А вот если бы государство установило четкие, внятные правила, пускай жесткие, но чтобы мы точно знали, что будем по этим правилам жить и работать в ближайшие два-три года, ничего не меняя, — это было бы большим подспорьем для нашего бизнеса. Тогда, говорят, мы составим адекватные бизнес-планы, а сейчас мы не можем этого сделать и вынуждены жить сегодняшним днем.

 — Но это уже задача регулирующих структур родного государства…

— Конечно. А вот с этим как раз проблемы. Наш Президент говорит: мы сейчас новые налоги вводить не будем. Хорошо, не будем, отвечают чиновники, а вот сборы, акцизы  — пожалуйста...

Обратили внимание? «Платоны» всякие пошли, еще чего-то готовят. А когда им напоминаешь слова Президента, они на голубом глазу отвечают: это же не налоги, это сборы, понимаете? С 32 видов деятельности, даже с московских общественных туалетов — это не налоги, а сборы, видите ли…

 — Георгий Владимирович, а какова ситуация в промышленности стройматериалов: Вы ведь ее тоже обследуете?

 — Да, мы обследуем ее в разряде промышленности. К слову, знаете, кто самые главные эксперты строительной отрасли, строительного рынка? Не академики, не мы, аналитики, а именно руководители предприятий по производству строительных материалов. Вот они чувствуют конъюнктуру в строительстве как никто другой. Буквально кожей.

  — Абсолютно! Как раз за несколько часов до Вас я беседовал с главой крупного российского холдинга, который входит в тройку лидеров по производству сухих смесей, гипсокартонных листов и пазогребневых плит. И он мне все буквально по полочкам разложил относительно стройки: что, где и как. Так что это правда: они действительно знают ситуацию лучше других…

 — Но, к сожалению, производство строительных материалов примерно с марта 2015 года начало просаживаться, причем капитально. И сейчас эта сфера — одна из трех самых депрессивных отраслей в промышленности.

О чем это говорит? О том, что производство строительных материалов не ждет каких-то тектонических сдвигов от самого строительства.

— В некоторых сегментах стройиндустрии падение очень серьезное. Например, руководитель российского подразделения одной известной международной брендовой компании по производству ПВХ-профилей, подводя итоги 2015 года, признался нашему журналу вот в чем. Где бы он ни работал (а он трудился во многих странах мира), нигде этот рынок за год не падал на целых 25%, как это случилось в России. По его словам, здесь уместно уже говорить о катастрофе...

 — Да, а по некоторым позициям падение еще крупнее. Причем обратите внимание: уже начал падать цемент, динамика производства которого даже в самые непростые времена доходила в худшем случае до нулевого роста. А на этот раз цемент у нас пошел вниз.

Г. Остапкович: «Производство стройматериалов с марта 2015 года начало капитально просаживаться. И сейчас эта сфера — одна из трех самых депрессивных отраслей в промышленности. Это значит, что здесь не ждут каких-то тектонических сдвигов от самого строительства»

 Кроме того, напомню, что до половины самого высококачественного, так называемого белого цемента, в Россию завозили турки. А сейчас в связи с известными событиями все это подвисло. Надо сказать, турки вообще поставляют нам довольно много самых разных стройматериалов.

— А наши производители могут их заменить?

—  В принципе, да, необходимые мощности для этого у них имеются. Но зачем им наращивать выпуск, если они знают, что все равно попадут под нереализуемый спрос? Поэтому они и сбросили обороты, и сейчас стройматериалы находятся в самом низу рейтинга среди всех видов промышленности.

  — При этом, казалось бы, уходят с рынка прямые конкуренты — самое время заняться импортозамещением. А слабый рубль позволяет надеяться на расширение экспорта. Но качество наших товаров довольно низкое, поэтому в Европе и Азии нас мало кто ждет. А, кроме того, благоприятные возможности в связи с курсовой разницей валют убивают растущие цены на сырье и тарифы на энергоносители.

 — Да, с импортозамещением здесь пока проблема. Взять, например, строительную технику: машины и механизмы. Наши модели дешевле импортных, но эксплуатационные расходы по ним гораздо выше. Они чаще ломаются, проигрывают по пневматике, электронике, кинематике, экономичности и экологичности.

Вот купил ты иностранную машину — и 4—5 лет ни забот, ни хлопот. А нашу начинаешь чинить чуть ли не в первый-второй год.

 — Георгий Владимирович, Вы упомянули строительное машиностроение. Здесь вообще ситуация тяжелейшая. Оно просто умирает. Мы недавно сделали для журнала обзор башенных кранов, и знаете, что выяснили? В стране осталось лишь три производителя такой техники, но и они теперь работают только под конкретный заказ. Делают, грубо говоря, пять-семь кранов в год, со всеми вытекающими. То есть они максимально сократили персонал, поджались до предела и работают не каждый день…

 — Печально, что и говорить. Вот поэтому, когда смотришь на все эти проблемы в комплексе, замечаешь, что на горизонте уже появилась точка невозврата. То есть, если мы, не дай Бог, ее проморгаем, мы уже не вернемся на прежние позиции и просто упустим целую отрасль.

До четвертого квартала сокращали только зарплату, а теперь дело дошло и до людей

— К слову, Вы рассказали о сокращении персонала на заводах по выпуску стройтехники. Схожая тенденция наблюдается и на стройке. Как следует из нашего анализа, до четвертого квартала ситуация была более-менее предсказуемая для кризисного времени.

 Что делали руководители строительных организаций? Они обвально строителей не сокращали. Оптимизация издержек шла за счет сокращения заработной платы, прежде всего разного рода надбавок и премий.

Г. Остапкович: «В условиях усиливающегося падения спроса руководители предприятий начали сокращать не только зарплату, но и трудовые ресурсы — непосредственно персонал, строительных рабочих»

А вот свежие результаты четвертого квартала выявили очень серьезный сигнал. В условиях усиливающегося падения спроса уже принялись, что называется, резать по живому. То есть руководители предприятий начали сокращать не только зарплату, но и трудовые ресурсы — непосредственно персонал, строительных рабочих. Об этом в ходе опроса заявила треть руководителей строительных компаний.

Такого мы не наблюдали с 2009 года.

— О чем это говорит?

— Прежде всего, о том, что сами руководители подрядных организаций не надеются на активизацию в стране деловой активности и увеличение спроса на строительные работы в 2016 году. То есть им будут не нужны эти трудовые ресурсы — они справятся с заказами и оставшимися силами.

А куда пойдут все эти люди? Это тоже очень серьезный вопрос.

  — Но среди них много трудовых мигрантов, в основном из Средней Азии...

 — Вы знаете, их стало заметно меньше, чем еще полтора-два года назад. Они не хуже нас с Вами чувствуют конъюнктуру. Как только рубль стал падать, мигранты из Средней Азии стали уезжать в другие страны, где валюта посильней. Многие из них, кстати, поехали строить в Китай, где и своих рук хватает.

 — А как выглядел в 2015 году такой показатель, как индекс предпринимательской уверенности в строительстве?

 — Это сводный, композитный показатель, который отражает состояние делового климата не на отдельных предприятиях, а в обобщенном виде — в отрасли в целом. Весь год он находился в отрицательной зоне. Доходил до –10, но в четвертом квартале немного подрос и сейчас находится на уровне –8.

— Но хочу напомнить, что четвертый квартал — всегда самый успешный в строительстве. В этот период осваиваются самые большие объемы, закрываются контракты, производятся расчеты с заказчиком за сданные объекты. То есть в отрасль начинают идти живые деньги. Поэтому, даже несмотря на общую кризисную ситуацию, положение в четвертом квартале практически всегда улучшается.

Подчеркну, что при всей относительной позитивности итогов четвертого квартала, полученные результаты нельзя характеризовать как смену строительного тренда от спада к расширению. Нет, это просто замедление темпов падения. Ведь индекс, повторяю, все равно находится далекой в отрицательной зоне. Зона роста, как известно, начинается от нуля и далее идет в плюс. А у нас сейчас –8.

Между прочим, сегодня очень плохо вводятся даже объекты, финансирование которых предусмотрено АИП — Федеральной адресной инвестиционной программой. Согласно АИП в 2015 году было запланировано ввести 612 объектов. А последние данные Росстата говорят о том, что до ноября 2015-го введено всего 57 объектов, из них 9 — частично.

 Вот такие грустные цифры. Вот так у нас сегодня работает строительство.

— А ФЦП «Жилище» тормозит из-за того, что секвестирован бюджет…

 — Да, конечно. В чем основная проблема? Кредитов нет, ипотечное кредитование падает в объемах. Население перешло, как я уже говорил, на сберегательно-избирательную модель: те, кому было надо, купили жилье в конце 2014-го…

— …поэтому и расширять господдержку ипотеки сегодня, по большому счету, нет смысла.

— В принципе, да. Невозможно ожидать и полного софинансирования программы со стороны дотационных регионов.

 Постепенно жилье теряет инвестиционную привлекательность. Раньше было как? Население с высокими и средними доходами, чтобы сберечь деньги в период кризиса, начинало покупать жилье, чтобы потом его продать.

А что мы видим в последние полтора-два года? Налог на собственность увеличивается, стоимость капитального ремонта тоже растет. И когда люди начинают прикидывать, они понимают, что для них такого рода инвестиции — это уже слишком дорогое удовольствие.

 — Георгий Владимирович, когда ожидать света в конце тоннеля?

 — Повторяю то, с чего начал: строительство очень зависимо от спроса. Как только заработает экономика, промышленность, торговля, все автоматически вспомнят и про стройку. Им же надо будет расширяться, модернизировать, строить.

Как только реальные доходы населения выйдут из отрицательной зоны, люди тоже сразу же вспомнят про покупку жилья. А после стабилизации бюджетных проблем во весь голос заявит о себе и такой важный инвестор стройки, как государство.

Понимаете, в силу своей специфики строительство, как правило, позже всех остальных отраслей входит в кризис и позже всех из него выходит. Нужно просто ждать.

Нет, я вовсе не против каких-то конкретных шагов со стороны регуляторов рынка типа тех же изменений 214-ФЗ. Но каких-то фундаментальных сдвигов это сегодня не даст. А вот когда наладится экономика в целом, то подстроится под нее и пойдет в рост строительство.

Мы все это уже проходили в 2008 году. И, кстати, напомню, что тогда строительство падало еще большими темпами, чем сегодня. Правда, тогда так сильно не снижались реальные доходы населения — они вообще в минус не уходили. А сейчас они падают 12 месяцев подряд, реальные зарплаты уменьшились на 10%.

 — А как строителям вести себя сегодня? Чего им ждать от 2016 года?

— Я бы сказал так. Надо надеяться на лучшее и готовиться к худшему.

 — Звучит красиво. И все-таки?

 — Ну, во-первых, в 2016 году я рассчитываю на небольшой арифметический рост по темпам. То есть спад будет продолжен, но он не будет таким глубоким, как в этом году. Иными словами вместо –8 будет –5 или –4. Но надо учесть, что сама база 2015 года очень низкая.

 Г. Остапкович: «Как только реальные доходы населения выйдут из отрицательной зоны, люди сразу же вспомнят про покупку жилья. А после стабилизации бюджетных проблем во весь голос заявит о себе и такой важный инвестор стройки, как государство»

На что я надеюсь? Помимо таких ВИП-объектов, как ЧМ–2018 и Новая Москва, надо активнее заниматься дорожной инфраструктурой. Ведь это один из основных драйверов экономики.

Помните, что произошло 3—4 июня 1989 года на площади Тяньаньмэнь в Пекине? Там власти танками подавили от 500 до 1000 студентов. И американцы тут же ввели санкции против КНР, причем гораздо более сильные, чем сегодня введены против нас. Их просто отрезали от всего. А в июле того же года к санкциям подключилась и Западная Европа.

И что тогда сделали китайцы? Они не стали вводить контрсанкции. Наоборот, они максимально открыли свою экономику, пересмотрели экономические доктрины.

Основная масса трудовых ресурсов, прекративших свою деятельность в результате введенных санкций, была перепрофилирована на строительство инфраструктурных объектов. Этот маневр позволил Китаю «разогнать» экономику и стать в XXI веке одной из двух ведущих стран в мире по объему ВВП.

В результате у них построены тысячи километров дорог и из заброшенных рыбацких поселков выросли такие многомиллионные города, как, например, Шэньчжэнь. И через 15 лет мы увидели совсем другой Китай.

Вот что такое строительство  инфраструктуры.

 — Кстати, примерно то же самое делал и президент США Франклин Делано Рузвельт в период Великой депрессии в 1930-х годах. Его Новый курс также подразумевал использование высвободившейся рабочей силы на строительстве дорог. А в результате в Америке появились прекрасные автомагистрали…

— Да, в такие времена, как нынешние, нужно активнее заниматься инфраструктурой. Причем с широким активным использованием механизма ГЧП.

 А жилье от строителей никуда не денется. Надо только подождать.

 Беседу вел Андрей ЧЕРНАКОВ

http://rcmm.ru/