Москва не сразу строилась: жилье по-хрущевски или сто миллионов новоселов
Грузовики заполонили Москву. Они были разные. И новенькие ГАЗ-51, и тяжелые «захары» и почтенные старенькие ЗИСы-трехтонки, на кабинах которых можно было еще разглядеть следы войны, закончившейся более 10 лет назад.
Кузова тяжеловозов были заполнены нехитрым скарбом — кровати, тюки, шкафы, зеркала-трюмо, иногда сундуки. Лаяли собаки, мяукали кошки, то тут, то там на горах вещей восседали дети и старушки с непременными горшками фикусов и алоэ в руках.
Грузовики мчались по разным направлениям — Поклонная Гора, Чертаново, Теплый Стан, Черемушки. Но всех их объединяло одно — они везли новоселов. Волей советского правительства «великое переселение народов» из бараков и коммуналок в новое обустроенное жилье началось. Строительный бум связывался с именем первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева.
К годовщине его избрания на этот пост – 28 сентября 1953 г. – мы приготовили материал о развертывании массового жилого строительства в СССР «по-хрущевски».
Задумано при Сталине
Никита Сергеевич Хрущев – личность в нашей истории противоречивая. Одни хвалят его, другие ругают, равнодушных почти нет. Вместе с тем взвешенная оценка его работы возможна только при рассмотрении всех точек зрения. Особенно это касается жилого строительства.
— Массовое железобетонное строительство задумывалось еще при Сталине, — твердо уверен историк Сергей Кремлев. — В БСЭ за 1953 год, которая готовилась и подписывалась в печать еще при Сталине, уже есть статьи «Крупноблочное и крупнопанельное строительство».
Причем, такие невысокие ЖБИ-дома грозили сменить сталинские многоэтажки в качестве фаворитов советского строительства.
— Для Москвы, чтобы ей не разрастаться вширь, предполагалась максимальная застройка высотными «сталинками». Крупнейшие города получали отдельные кварталы высотной застройки, остальное – серийные малоэтажные ЖБИ-дома. Они же становились стандартом для средних и малых советских городов.
— Нужно говорить скорее об отрицательной роли Хрущева, — считает Кремлев. — Ведь, изначально разрабатывалась идея микрорайона пятиэтажек, где имеется вся инфраструктура в шаговой доступности. Но в наиболее последовательном виде это было реализовано только при застройке новых микрорайонов Москвы, а в остальных городах дома строили не так, как полагалось.
Европейские веяния
— В появлении «хрущевок» есть и европейский культурный контекст, — объясняет историк архитектуры, доцент НИУ МГСУ, генеральный секретарь DOCOMOMO Россия Николай Васильев. — Страны Европы жестоко пострадали в ходе Второй мировой войны. Ковровые бомбардировки, артиллерийские обстрелы, да и прямые бои на территории городов оставили огромные разрушения среди жилого фонда.
Послевоенные Франция, Италия, Бельгия, Голландия, Германия, Польша переживали проблемы переустройства быта, восстановления и расширение жилищного фонда.
— Стоит вспомнить и огромный послевоенный поток миграции, в том числе – депортированных, — напоминает Васильев. — В результате – минимизация требований к эстетике жилья и переход к массовому поточному строительству. Формируется то, что мы называем Браун-стиль в западной Германии.
Это возвращение модернизма в мелкой пластике, в удешевлении строительства и массовом производстве, как самого жилья, так и его наполнения – мебели, бытовой техники. Раньше это были предметы роскоши, теперь – массовый продукт. Массовое строительство жилья – западный модный тренд, активно подхваченный и развитый в Советском Союзе.
Комфортная квартира для атомной войны
— Решение о массовом возведении «хрущевок» было принято на Втором Всесоюзном съезде строителей 1954 года, это был первый шаг к индустриализации строительства в СССР, — рассказывает доктор исторических наук, профессор кафедры гуманитарных и естественных дисциплин Московского института государственного управления и права Владимир Горлов. — Нужно было «выводить людей из клоповников» - коммуналок и бараков.
Особенно тяжелыми условиями «славился» быт больших коммунальных квартир: по 20 комнат, две большие кухни, одна ванная и очередь из 15 человек по утрам, чтобы почистить зубы.
Почему именно пятиэтажки стали типовой основой?
— Специалисты посчитали – до пятого этажа можно подниматься пешком, а значит, не нужен лифт, — объясняет Горлов. — Это и удешевляло строительство, и упрощало его, ведь с производством лифтов была целая проблема, а Карачаровский завод начал действовать только в 1957 году.
По словам специалиста, «хрущевка» была оптимальным вариантом.
— Да, маленькие кухни, совмещенный санузел, невысокие потолки в 2,5 метра. Но они были хороши для своей цели – в кратчайший срок предоставить миллионам людей персональные квартиры.
Несмотря на спартанские условия, переезд в «хрущевку» из барака, землянки и коммунальной квартиры считался праздником.
Были у уютных пятиэтажек и другие обоснования, причем, как ни странно – военно-стратегические.
— В 50-х и 60-х годах люди опасались атомной войны, — объясняет Горлов. — Она казалась вполне вероятной. Было рассчитано, что ядерный удар нанесет меньший ущерб если строить широкие массивы малоэтажных домов...
Зачем Хрущев отменил артели?
— Нужно отметить, что эксперименты с массовым строительством начались в мире еще до войны, — объясняет Николай Васильев. — Первый же завод по производству ЖБИ-деталей для поточного строительства был возведен в СССР в 1953 году. И Хрущев ставит задачу – методами индустриализации строительства максимально увеличить ввод жилья.
Как водится, при серьезных задачах, не обошлось и без серьезных проблем.
— Сначала хотели строить исключительно из железобетона, но оказалось, что ЖБ-заводы в необходимом количестве еще не готовы, — рассказывает Николай Васильев. — Пришлось переходить на кирпич. Однако и он не был сверхмассовым материалом. Так, в одном из писем, крупный строитель, член ЦК Латвии жалуется, что по Риге кирпича не хватает не то что на строительство новых домов, но на реставрацию старых. Это показывает, насколько резким рывком было – перейти на новые методы строительства.
Проблемой стало и оборудование нового жилья. К массовым типовым домам предполагалось наладить выпуск столь же массового их наполнения, прежде всего – мебели.
— До конца 40-х годов половина мебели в стране делалась не крупными фабриками, а мелкими предприятиями – кустарными артелями, — пояснил Николай Васильев. — Развертывание массового строительства потребовало огромного по своим масштабам выпуска мебели, с чем артели справиться не могли. Возможно, это и было одной из причин их сворачивания.
Москва не сразу строилась...
— Строительный комплекс был огромным, очень неповоротливым и массивным, — объясняет Васильев. — Так, в одной Москве было более 400 подрядных организаций со своими кадрами и мехбазой. Многие из них выросли из наркоматов, при тех всегда была строительная структура – например, в НКВД и в Наркомате обороны. Другие подрядные организации были маленькими и независимыми, хозрасчетными. Такое количество подрядчиков было ярмом на шее, с чрезмерным дублированием аппарата, отсутствием стандартизации. Только сведение всех их в один Главмосстрой обеспечило грандиозный рывок в росте вводимой жилплощади, особенно в 1955 – 1960.
— Хороший выход жилья и скорость возведения давали в итоге реальную и ощутимую экономию средств, — считает Васильев. — Но экономия и рационализация не были одномоментными, как это представляется.
Условные К7, И-5110, И-511, И464 и другие серии пятиэтажек не сменили кирпичные сталинки начала 1950-х сразу. Был пройден тяжелый экспериментальный путь. Здесь и дома Зиновия Розенфельда, как на Песчаной улице — кирпичные, но с железобетонным каркасом, заводским производством декоративных элементов, поточным методом. Здесь и САКБ Натана Остермана, как в 10 квартале Новых Черемушек и на улице Маршала Бирюзова. Они были крупноблочные, а кое-где и крупнопанельные, и не такие упрощенные, как массовые серии. В них были и подвалы, и высокие потолки, и лифты для 6-8 этажей.
Дом по проекту САКБ Натана Остермана
Дом по проекту Зиновия Розенфельда
Но ее величество «хрущевка» оставалась вне конкуренции. Строили комплексно.
— Во-первых, новые микрорайоны отличала доступность инфраструктуры. Впервые вводились нормы расстояния от жилых домов до школы, детского сада, — объясняет Владимир Горлов. — Не была забыта и транспортная доступность. Сначала была серьезная проблема — начали строить целые микрорайоны в Москве, а ездить-то далеко. А подчас и не на чем. Построили микрорайон у Теплого Стана, а метро шло только до Октябрьской. Хрущев потом разнос устроил, дал указание — сначала прокладывать ветку метро, потом застройка.
Хрущевский бэби-бум
— Более 100 миллионов людей получили новое жилье в правление Хрущева, — считает Владимир Горлов. — Некоторые эксперты говорят: никогда так много не строилось, как при Лужкове. Посмотрите на хрущевское время. Только по Москве за год (1961-62) вводили по 6 млн. кв. м жилья. В стране доходило до рекордов — некоторые дома возводили за 60 дней. Конечно, качество не лучшее, – например, звукоизоляция плохая – но сам факт того, что люди въезжали и получали жилье в таких объемах, говорит о многом.
Столица СССР, как водится, была витриной новых преобразований. Темпы строительства были действительно советскими.
— За 1951-1960 год планировалось построить 10 млн. кв. м жилья, но ввели 16 млн. кв. м, — объясняет Владимир Горлов. — В самый пик хрущевского массового строительства, в 1956-1965 только в Москве было введено в 4 раза больше жилья, чем за все предвоенные годы.
И если с 1917 по 1959 в столице вступило в строй 18 млн. кв м жилья, то с 1959 по 1965 годы – 23 млн кв. м, при этом снесено более 20 тыс. ветхих домов и бараков.
— В течение семилетки 1959-1965 справило новоселье более 3 млн человек, это 45% населения Москвы. Нужно честно признаться, что это огромное достижение.
И им можно не только гордиться, но и хвастаться. Хрущев, будучи с визитом в Румынии, заявил что Советский Союз вышел на первое место в мире по количеству строящихся квартир, и он имел все основания заявлять это. Если в 1955 году в Москве на тысячу человек строилось 6,5 квартир, то в 1965 — 18. В это же время в Нью-Йорке строили 6, в Париже — 7, в Токио — 10. Такое улучшение жилищных условий не могло не сказаться на демографии.
— Никогда ни до ни после не было такой рождаемости, — считает Владимир Горлов. — С 1956 года по 1960 только по Москве естественный прирост населения составил 400 тыс. новорожденных в год. При Брежневе он снизился до 100 тыс. Рост стал возможен благодаря улучшению жилищных условий, люди, получив свое жилье, активнее заводили детей. Считаю, что только за это Хрущев достоин памятника.
Преобладала ли в этом заслуга Никиты Сергеевича или сказалась работа предыдущих государственных деятелей, многие из которых по приказу Хрущева были расстреляны? В какой мере переселение, по которому многие москвичи навсегда покинули центр Москвы – было действительной заботой о благосостоянии москвичей, а не стремлением нарастить жилфонд для партноменклатуры? И вообще, в какой степени массовое строительство «хрущевок» диктовалось политическими мотивами человека, пришедшего к власти путем фактически переворота? Эти вопросы еще предстоит осветить.
Сейчас в Москве, а затем и в России будет реализовываться программа реновации. Хрущевки выработали все сроки и будут снесены, их жителям предоставят жилье в новых домах. Для своего времени хрущевский бум был величайшим достижением, сейчас его, видимо, планируют повторить. Смогут ли? И будет ли это тем, что нужно?
Саму программу реновации, можно, конечно, сравнить с «хрущевской страдой». То же сверхмассовое строительство малогабаритного жилья из дешевых материалов. По сути, новые хрущевки.
Но есть и разница – малоэтажные хрущобы ушли в прошлое, сменившись неуютными мастодонтами в десятки этажей. Деревья под окном сменятся гигантскими колодцами с асфальтовым дном и неуютным пейзажем за широкими стеклянными окнами-иллюминаторами. На смену неповторимому запаху старого жилья придет запах функционального жилого центра.
Не будут ли «дети реновации» – как когда-то московские «дети победы» – с ностальгией вспоминать свои простые, малогабаритные, и все же до боли знакомые и уютные «хрущевки»?
Даниил Мацейко
Начните обсуждение первым!